Турклуб им. Смирнова   |   Weekly - все выпуски   |   Напишите нам

 Этот очерк написан неамериканцем и нетуристом для не американцев и не туристов же. Читать его тем, кто склонен отнести себя к одной из двух вышеназванных достойных категорий, настоятельно не рекомендуется
 
 

Мое участие в рождественском походе было запланированно давно и обещано Ростику едва ли не раньше, чем я перебрался в Америку. И если он до последнего момента и не был уверен в том, что я действительно присоединюсь к бравым туристам, то отнюдь не из-за моих колебаний, а скорее по причине недостаточной между нами коммуникации в период непосредственно предшествующий кампании. Участники экспедиции попали в нее самыми разными способами -- кто-то знал друг друга полжизни, а кто-то присоединился случайно, посредством Интернета, и никого из других туристов раньше не встречал.

С собой я позвал Игоря, моего приятеля и коллегу по Боулдеру, возможно известного кое-кому из моих читателей под псевдонимом "водитель". Недавно мне довелось интенсивно обучать его благородному искусству вождения автомобиля, начиная с самых первых его азов и заканчивая тем состоянием, в котором он в конце концов и оказался, и за которое мне теперь предстояло ответить самым серьезным образом, доверив ему свою жизнь. Мы с ним вместе бывали в ночных барах "земли обетованной", в кабаках "страны тюльпанов" и даже в злачных кварталах столицы "туманного альбиона", но, по правде говоря, еще не очень хорошо знаем друг друга.

Обдумав возможность отправиться в дальнее путешествие на своем, еще и до Игоря видавшем виды стареньком японском агрегате, и посоветовавшись хорошенько с самим собой, я все-таки решил обзвонить прокатные конторы. Доставшаяся нам машина класса "компакт" оказалась раза в два больше, чем я мог бы ожидать, полагаясь на свой европейский опыт. И вот ранним воскресным утром 24-го декабря Pontiac Grand AM уже весело катит нас на юг через Денвер по 25-й магистрали, наполняя уши отвратительным репертуаром местных FM-станций и приятным рокотом своего 2.4-литрового мотора, прожорливо глотающего бензиновые галлоны и асфальтовые мили. Бодро горящее солнце, освещая на западе мощный хребет Скалистых Гор, придает некоторую иллюзорную осмысленность нашему существованию, и в добавок еще и согревает морозный утренний воздух.

-- граница Колорадо и Нью-Мексико --

Пейзаж поражает воображение простором и бьет в сознание завершенностью своих деталей. Я открываю окно и снимаю "Зенитом" все, что вижу. Спешить никуда не хочется, и я начинаю понимать неторопливое спокойствие американских водителей, столь непохожее на спешащих и предупредительных немцев, агрессивных и вежливых французов, безумных и веселых итальянцев, -- спокойствие, напоминающее лишь неспешность сибиряков. Заправки тоже являют собой сервис, неслыханный для европейцев: на многих требуют предоплату за бензин, кое-где насосы не имеют манометров, а где-то и вовсе придется уплатить за их использование.

Путь до Santa Fe в Нью-Мексико, где назначено общее построение, осмотр достопримечательностей и коллективная встреча Рождества, занимает у нас немногим более семи часов. Однако в первоначальные планы приходится внести небольшие изменения. Обнаружив в конце концов искомое место встречи, состоящее из адобового (глиняного) дома и Роба, его американского хозяина, я узнаю о том, что главные силы путешественников встретили на своем пути неожиданное сопротивление и были задержаны непредвиденными обстоятельствами. Машина, в которой ехали Ростик (или Рост, как говорят аборигены, и как я его в дальнейшем и буду называть) и Юля из далекого заснеженного Висконсина, а также болгарин Сашо, была ночью атакована превосходящими силами диких койотов в количестве не меньше одного. Водитель (Юля, судя по свидетельствам очевидцев) не растерялся и ночным таранным (талалихинским) маневром уничтожил противника. К сожалению, боевая машина героев также получила тяжелые повреждения и была в конце концов оставлена своими пилотами. Транспортировка и утилизация ее останков и пересадка на другую машину задержали приезд бойцов в Santa Fe до позднего вечера. Остальные путники -- Денис, Саша с Наташей из Висконсина, Миша и Саша из Бостона -- добрались к месту сборов без проишествий, а Эрик, американец, уже находился там. После короткой ночной прогулки по праздничному городу, туристы разбрелись спать по многочисленным помещениям своего временного пристанища.

Просыпаюсь рано, долго тру под душем затекшую шею, отлежанную на адобовой скамье. Пытаюсь читать книгу, но уже через полчаса закрываю ее -- как-то не привык читать по утрам. Делать совершенно нечего и поэтому я предаюсь тому, что приступаю к изучению славного племени туристов. Это удивительные люди. Они покидают насиженные места и бесстрашно идут навстречу неизвестным опасностям. Я никогда раньше не встречал их вместе в таком количестве, да еще и непосредственно в процессе их суровой туристической жизнедеятельности. Я горжусь ими и ценю предоставившуюся мне возможность узнать их поближе. Правило #1: туристы долго спят. Это мудрое правило -- накануне они устали. Я столько спать не умею и завидую им: иногда мне приходится провести за рулем без передышки 15-20 часов, но и тогда наутро я поднимаюсь рано. Это конечно же не по-туристски.

Наконец дом начинает просыпаться, и я предвкушаю скорое начало путешествия, но вместо этого устанавливаю для себя Правило #2: проснувшиеся туристы сразу же начинают есть. В это трудно поверить, не увидев этого своими глазами, но это так. И это тоже мудрое правило. Жизнь туриста трудна и опасна, и кто знает когда-то еще ему удастся перекусить в следующий раз. Юля готовит завтрак, который уничтожается с аппетитом и благодарностью. Затем следует обмен рождественскими подарками, в котором я не принимаю участия по причине практической неподготовленности и слабого теоретического знания обычаев этого праздника.

Наконец все готово, снаряжение уложено, последний участник экспедиции (Эрик) явился к месту сбора, оговорены промежуточные места встречи на дороге для отставших и заблудших, и колонна из пяти машин отправляется из Santa Fe в Bloomfield, городок на северо-западе штата Нью-Мексико, -- Рост с Юлей на Тойоте, мы с Игорем на Понтиаке, Денис на Аккорде, Роб на Сивике и Эрик на Вольво. Остальные пассажиры рассаживаются по свободным местам, пелотон трогается, быстро растягивается, и участники пробега теряют друг друга из виду. Мне немного жаль, что мы не едем плотным строем "знай наших", синхронно обгоняя попутные машины. Но так ездят только бандиты в Москве да перегонщики в Польше. Это конечно же не по-туристски и совсем не по-американски. Однако скучать мне не приходится, Игорь совершает свой первый в жизни обгон по встречной полосе, и я мысленно отмечаю, что этих впечатлений мне вполне было бы достаточно на весь день.

-- Рост  --

Первая наша "стрелка" миль через 90, в деревушке Cuba. Здесь на въезде Эрик получает штраф в $100 за превышение скорости, затем минут 15 все отдыхают, потом в тех машинах, где это возможно, сменяются водители. Выезжаю с заправки и тут же Эриков полицейский патруль, курсировавший неподалеку, останавливает и нашу машину -- превышение скорости на 20 км/ч. (Впоследствии одни наши друзья станут упрекать меня в игнорировании полицейских, а другие наоборот благодарить за свое спасение от них.)

В Америке при общении с дорожной полицией гражданам настоятельно рекомендуется не выходить из машины и не совать руки в карманы. Российский дорожный страж порядка подивится чувствительности натуры своего американского аналога, однако последний в противном случае легко может принять джентльмена за вооруженного бандита, покушающегося на его полицейскую жизнь, и либо начать стрелять из табельного оружия (если этот бандит будет больше напоминать порядочного джентльмена), либо быстро ретироваться и вызвать подкрепление (если джентльмен будет все-таки больше похож на настоящего бандита). Какова бы ни была причина такого странного обычая, но он довольно удобен и даже позволяет получить штраф в плохую погоду не замочив ног, ко всеобщему удовлетворению.

Мой блюститель долго сидит в патрульной машине, вероятно справляясь в своем участке о том, не числятся ли наши номера в розыске. Наконец он выходит и неторопливо приближается ко мне. Ожидаемого представления по типу "старшина Джонсон, здравия желаю, разрешите ваши документы" я не слышу, а вместо этого сразу следует изложение нарушения мною правил. Самого старшину почти не видно, он прячется где-то за средней стойкой. Глядеть через плечо неудобно, а его честные полицейские глаза вдобавок еще и скрыты темными очками. Разговаривать с привидениями не в моих привычках, поэтому молча протягиваю ему свои права. Привидение уходит. Теперь нужно бесконечно долго ждать пока оно установит мою личность и проверит мою злостность на предмет нарушения дорожного режима. Дважды не выдерживаю и, высовываясь из окна, бросаю на старшину недружественные взгляды. В конце концов он снова подходит и возвращает мои документы с пожеланиями счастливого пути. Я ожидал штрафа и к такому исходу совсем не готов и неожиданно для себя говорю ему -- спасибо.

А наши друзья тем временем умчались далеко вперед и нужно их нагонять.

Погода портится. Вчерашнее солнце растворилось в воспоминаниях. С самого утра пасмурно, а теперь начинается еще и дождь со снегом. В машине тепло и уютно. Мне нравится ее комфорт и эргономика, я вполне удовлетворен мотором и плавностью хода, чуть меньше поведением подвески на отдельных крупных неровностях, еще меньше реакцией рулевого управления в поворотах и уж совсем не в восторге от многочисленных и противных на слух электронных сигнализаций всего, что только возможно.

Торопимся нагнать пелотон, слегка превышаем скорость и обгоняем через сплошную разметку.  Теперь встреча с полицией опасна и скорее закончится арестом, чем приятной беседой, но мне почему-то кажется, что здесь ее быть не должно. Предчувствие не обманывает. Постепенно мы догоняем нашу колонну, как раз в это время атакуемую чужим джипом. Сбрасывать ритм не хочется и, пристроившись вслед за джипом, одним затяжным маневром обходим ее. Затем наступает очередь и джипа. Дорога идет вверх, в страну Навахо. Около пика Ангелов попадаем в густой туман. Торопится больше некуда, вокруг не видно вообще ничего, машины плетутся наощупь. Только идиот будет спешить в таких условиях.

Перед Bloomfield'ом туман рассеивается и мы поджидаем наших друзей. Пока заправляемся и отдыхаем, на город спускается темнота. Отправляемся перекусить в соседний Farmington. Оттуда наш путь лежит дальше в глубь индейской территории Навахо (размером с приличную европейскую страну) и месту предполагаемого ночлега. Рост ведет колонну, мы едем следом за ним. Постепенно мое внимание начинает все больше привлекать изображение в зеркале заднего вида, нежели происходящее впереди, -- сзади Роб, идущий четвертым на Сивике, создает время от времени при обгонах аварийные ситуации в отчаянных попытках сохранить строй, наводя ужас на своих попутчиков и встречных водителей. Последние, впрочем, отличаются от первых тем, что не жалуются нам на остановках.

К 9-ти вечера добираемся в Goosenecks, извилистый каньон на ручье San Juan в штате Юта, возле границы с  Аризоной. Здесь и находится то самое место, где будут разбиты палатки на ночь. Правило #3: настоящие туристы спят на земле. В этом смысле они не просто напоминают пионеров Западного Приграничья прошлого века, свирепых ковбоев и храбрых истребителей кровожадных индейцев, но и значительно превосходят всех их по силе своего туристского духа. Ибо мне трудно представить, чтобы эпические герои ОК Корраля, Тумбстоуна, да и всего Дикого Запада, Док Холлидэй и Уайт Эрп предпочли бы ночлег в палатках кровати в гостинице. У нас с Игорем нет палаток и спальных мешков, поэтому мы решаем последовать примеру этих двух почтенных джентльменов, и снимаем комнату в ближайшем мотеле. После чего возвращаемся в лагерь и принимаем участие в общей трапезе. Так заканчивается понедельник, второй день поездки.

-- место первого ночлега --

Рассвет третьего радует нас подзабытым уже видом солнца. Туристы обстоятельно выполняют Правило #2, одновременно созерцая открывшуюся панораму Goosenecks'а: будто немыслимо извившегося в предсмертной агонии исполинского каменного червя, и отправляются в путь. Дорога струится по каменной пустыне, приближаясь к причудливому скальному нагромождению на горизонте. Короткая остановка с целью фотографирования -- и "Зенит", в последний раз фиксируя плоскую проекцию окружающего его пространства, выходит из строя. Дальше мне уже приходится пользоваться фотоаппаратом Игоря.

-- один из  "монументов" Навахо  --

Достигнув горизонта, заезжаем в национальный парк (именуемый здесь "монументом") Навахо, приобретаем билеты и отправляемся по 17-мильному экскурсионному маршруту, вьющемуся между скал. Их сверхъестественные очертания безусловно вызывают изумление, однако ничего более существенного с нами здесь не происходит, не считая того, что машины наши быстро покрываются толстым слоем красной пыли.

Время близится к полудню и пора начинать дневной перегон -- на запад, прочь с земель Навахо, в национальный парк Сион. Очередная "стрелка" у нас в городке Page. Знакомимся с народной индейской едой -- мумифицированным прессованно-сушеным мясом -- и обозреваем гидроэлектростанцию в нижней части каньона Glen. Игорь пересаживается за руль, колонна выезжает в обычном порядке -- впереди Рост на Тойоте, следом все остальные. Мне не хочется
доставать карту и поэтому я прошу Игоря ехать следом за Ростом, но подальше от него. Мне не очень нравится как Тойота совершает обгоны, выезжая на встречную полосу, не набрав предварительно необходимой скорости и не приблизившись на разумное расстояние атаки. Это не совсем грамотно и совсем не безопасно. Каждый раз, когда такое происходит, Игорь зачем-то пристраивается сзади и тут же выскакивает следом, оказываясь на встречной полосе, занятой Тойотой, таким образом, уже в полудюжине корпусов позади обгоняемой машины и примерно с равной ей скоростью. Дорога совсем не пустынна и на встречной всегда кто-то находится в пределах видимости. Оттого-то я каждый раз и рычу: "куда?! назад!!"

-- в пути  --

Игорь требует разрешить ему поехать быстрее и обогнать всех. Мы и так едем довольно быстро и это предложение не приводит меня в восторг -- "куда спешишь? жизнь дается нам в ощущениях только один раз и прожить ее надо так, чтобы не было больно." "Ошибка при обгоне," -- перехожу я к более практическим вопросам, -- "часто означает одну только смерть". Игорь меня не слушает, кажется процесс управления машиной мало совместим у него с процессом мышления. Он все-таки пытается обогнать Тойоту. Теперь-то я уже знаю, что надо делать, и нахожусь быстро: "куда?! назад!!" Но Рост уже нас заметил, притормаживает, и наш Понтиак уносится вперед. "Езжай как хочешь," -- устаю я, -- "только штрафы плати сам," -- откидываю спинку кресла подальше и пытаюсь задремать. Оставленный без присмотра, Игорь постепенно еще увеличивает скорость. Ездить под 100 миль в час с водителем, который не способен задом заехать в гараж, невыносимо, и я не выдерживаю:
-- Предположим, на большой скорости лопается колесо, что нужно делать?
Ответ дается не сразу и не правильный и я, пользуясь этим, требую снизить скорость. К моему удовлетворению, на этот раз -- гораздо успешнее. Видимо мне наконец удалось нарисовать в воображении Игоря адекватную картинку. Тем не менее, нужный поворот он все равно проскакивает, мне приходится разлеплять глаза и лезть за картой.  Разворачиваемся и ищем поворот заново. К конечному пункту сбора в Springdale прибываем последними.

Быстро находим приличный кемпинг и в нем место для лагеря. Здесь нам предстоит провести две ночи. Кемпинг хорошо оборудован -- в наличии имеются столики, места для костров, жаровни для барбекью и даже душевые. Рядом же находится и мотель, в котором мы с Игорем уже привычно снимаем комнату. Предлагаю желающим пользоваться нашей душевой. Игоря эта инициатива отнюдь не приводит в экстаз. Объясняю ему -- это единственное, чем мы можем облегчить трудные будни наших товарищей. Игорь в конце концов соглашается, но теперь он настаивает на том, что хочет есть. Я ненавижу ресторанную еду (он же, наоборот, полагает ее наиболее здоровой), но теперь моя очередь уступить, и мы отправляемся в какую-то забегаловку съесть по куску пиццы. Вечером сидим у костра, греемся и травим байки. К 11 часам дрова заканчиваются, и усталые путники разбредаются спать, договорившись подняться утром в 7:30.

Ночь весьма прохладна. В 8 часов прихожу в лагерь. Это уже время рассвета, но в наш глубокий каньон солнце проталкивает свои лучи с большим опозданием. Я уже вымыт и выбрит, чувствую себя превосходно, и мне даже немножко неудобно за это перед своими товарищами. Было бы неудобно -- если бы я видел этих товарищей.  Но я совсем позабыл о Правиле #1 туристов -- лагерь еще мертв, лишь за столиком у примуса сидит одинокая фигура Тараса, накануне прибывшего из Калифорнии. Одинокая фигура потягивает горячий чай, пытаясь согреться. От предложенного чая отказываюсь, но прождать подъема возможно придется довольно долго. Мерзнуть не хочется и мне, и я отправляюсь на поиски дров. Дрова нахожу быстро и экспроприирую их в пользу нуждающихся. Вязанка упакована в целлофан и снабжена куском газеты для растопки. (Впоследствии мне объяснят и даже покажут, что настоящие туристы используют для этой цели исключительно керосин.) Вскоре занявшийся костер привлекает внимание окоченевших участников пробега, и они выползают из палаток и начинают собираться вокруг. Многие из них утратили за ночь подвижность большинства суставов, а некоторые, похоже, вообще плохо соображают где находятся.

Но огонь постепенно отогревает суровые сердца и трубчатые кости этих мужественных людей, а завтрак к тому же придает им веселости, оптимизма и уверенности в собственных силах. Сегодня нам предстоит подняться на вершину Сионского каньона -- площадку с романтическим названием "Посадка ангелов" (для русских читателей полагаю необходимым сделать пояснение: слово "посадка" подразумевается здесь именно в военно-воздушном, а вовсе не в исправительно-трудовом смысле). Подъем туда вполне безопасен, хотя и довольно крут -- на восхождение на высоту свыше 450 метров отводится отрезок пути лишь немногим более 4-х километров. Солнце начинает пригревать. Бушлат в одной руке и рюкзак через плечо другой становятся помехой -- а заключительные 800 метров требуют использования всех четырех конечностей. Последовательно избавляюсь сначала от бушлата, а затем и от рюкзака, и иду дальше налегке. Вот наконец и взлетно-посадочная полоса ангелов (не того ли самого полка, о котором пел Высоцкий? вряд ли -- он никогда не бывал здесь, да и не стал бы петь про американских ангелов). Тесновата немного, пожалуй хороша лишь для небольших ангелов. Современным же высокотехнологичным и крупногабаритным ангелам было бы трудно здесь развернуться, и поэтому они предпочитают другие места стационарного базирования.

-- Игорь и Рост на пути к ангелам  --
 

Перед спуском вниз делаем получасовой привал. Из наших двух американцев, Эрика и Роба, первый вполне сносно говорит по-русски, -- сказывается многолетняя туристская практика -- по  крайней мере фразу "где водка?" он произносит так, что не остается сомнений в том, что ему нужна действительно водка. Но за время нашего путешествия он, кажется, не выучил ни одного нового русского слова. В короткие минуты отдыха спешу исправить эту оплошность и обучаю Эрика слову "дурак", объясняя большое значение, придаваемое этому слову в русской культуре. Эрику оно положительно нравится.

Отдыхаем и спускаемся к машинам. Жутко хочется пить, достаю из багажника канистру прохладной дистиллированной воды, которая всегда там, и утоляю жажду. Чувствую как жизнь начинает налаживаться.

Вечером снова сидим у костра, ужинаем, снова травим, туристы отдают дань водке и текиле. Кто-то, кажется Тарас, установил свою палатку совсем рядом с очагом, и оттого туристы, ослепленные его светом, постоянно спотыкаются о растяжки этой палатки. Сегодня Сашо устанавливает рекорд -- он умудряется совершить это действие дважды всего лишь за четверть часа. Все смеются. Эрик присоединяется к общему хору, резюмируя: "Сашо -- дурак." Четвертый день путешествия заканчивается.

Наутро применяю новую экстремальную тактику -- объезжаю вокруг лагеря на машине, через открытые ее окна поднимая сонных путешественников мощными раскатами "Экстаза богов" Эннио Моррисоне и собственными криками: "побудка!" (потом у меня спросят о происхождении этого слова -- из какого оно взялось лексикона, -- "как какого?" -- не сразу пойму я -- "тюремного, конечно"). Спящие просыпаются, завтракают и готовятся к отъезду, снимая палатки и уничтожая следы своего пребывания.

Время расставаться -- всем на юг в теплую Аризону встречать Новый год, а нам на север в холодное Колорадо через Скалистые горы. Вообще-то я совсем не против продолжить путешествие и дальше -- без наших туристов совсем не так смешно жить -- но приходится учитывать желания Игоря, который следовать в Аризону категорически не согласен, а заставлять его одного возвращаться через горы было бы несправедливо, да и машину жалко.

Напоследок решаем осмотреть Большую арку. Не доехав восьми девятых предполагаемого пути, Роб обнаруживает спущенным переднее колесо своего Сивика. Его замена -- процесс настолько же увлекательный для туристов, сколь и замена червя на крючке для предрассветного рыбака, и они все собираются вокруг, наблюдая как Роб "стремительным домкратом" поднимает свою машину, используя для этого маленькую железяку более напоминающую обломок альпинистского снаряжения нежели рукоятку домкрата. Запаска извлекается из багажника и успешно устанавливается. "А почему колесо такое маленькое?" -- спрашивает у меня Игорь. "Нормальное колесо, 13 дюймов," -- отвечаю ему и вдруг вижу, что остальные-то три колеса имеют размер 14 дюймов и кроме того они гораздо шире этой самой запаски. Не верю своим глазам и интересуюсь у хозяина с какой целью он только что установил это колесо. Оказывается -- с целью перемещения автомобиля и тел его пассажиров по дорогам магистральным, городским и проселочным. Нахожу эту мысль неординарной и пытаюсь довести это до сознания остальных туристов. Они явно раздражены моей тупостью. Мне объясняют, что "так предусмотрено конструкцией" и что "на запаске же не гонять приходиться, а лишь добираться до ближайшего сервиса".  В действительности, конечно, никто из них и сам не знает, почему колесо стандартных размеров выполняет эти функции менее успешно. Мне не хочется больше обсуждать этот вопрос -- на моих глазах только что совершилось надругательство над автомобилем, второй вещью (после собственной головы), от которой зависит жизнь человека. Мне довелось родиться в стране, где одно лишь  наличие некондиционной запаски в багажнике машины является серъезным нарушением дорожных правил, а также поколесить по дорогам, где состояние душевное, финансовое и физическое напрямую зависит от возможности избежать общения с неутомимыми джентльменами удачи, ну а сама эта возможность -- от состояния машины вцелом и всех четырех ее колес в отдельности.

Я почти бегом возвращаюсь к своей машине, вытряхиваю вещи из багажника и достаю свою запаску. Я уже догадываюсь, что там увижу. Я нахожу только одно объяснение этому -- так сделано для того, чтобы детям, женщинам и инвалидам было легче произвести замену. Впрочем, объяснение тоже не ахти -- ведь им все равно придется снимать и запихивать стандартное проколотое колесо назад в багажник. Смех неудержимо разбирает меня. [Отчего мы так редко задумываемся о значении того, что совершают над нами чужая воля и стечение обстоятельств? Почему нам никогда не приходит в голову протестовать против неразмерной запаски, против внушаемых идеологий, черных воронков по ночам, номеров социального страхования, против современной просвещенной инквизиции с ее мифическим демоном -- спидом? И когда нам будут вживлять железки под черепную коробку с целью более надежного контроля (а будут, будут обязательно), нам и тогда не придет в голову возражать, раздавленным могучими доводами гуманизма, политической корректности и национальной безопасности. Птичка пропадает с первого коготка -- с того самого кривого запасного колеса.]

Настроение портится. Смотреть на Большую арку уже не хочется, к тому же часть туристов вынуждена отправиться в другую сторону -- на поиски автосервиса. Быстрое прощание посреди дороги, мы разворачиваемся и выезжаем из городка.

Путь домой пролегает по широким многополосным магистралям, ничем не уступающим немецким автобанам: сначала по 15-й на север, в направлении Salt Lake City, столицы штата Юта, а затем вдоль 70-й на восток в направлении Denver'а (в Америке нечетные автобаны проходят с севера на юг, четные -- с запада на восток). Путь не близок -- домой неплохо бы попасть поздним вечером. Ярко светит солнце, на небе -- ни облачка. Время течет не спеша. Открываю окно и делаю снимки не выходя из машины, немного дремлю, откинув кресло далеко назад, привожу в порядок свои впечатления и кое-что записываю -- так возникают эти заметки.

-- Западное Колорадо  --

Постепенно оставляем позади высокогорные каменистые прерии Юты и неумолимо приближаемся к Скалистым горам -- на горизонте уже возникают силуэты их патриархов в снежных буденновках. Короткий зимний день заканчивается, и солнце торопится скатиться поскорее на запад и там обогреть начинающих день трудолюбивых японцев. С плоскогорьями и дневным светом расстаемся почти одновременно -- возле Glenwood Springs нас накрывают темнота и горы. Дорога суровеет. Игорь ведет машину с самого утра, и он уже отмахал четыре с половиной сотни миль.

Знаю, что в этот момент моей маме захотелось бы, чтобы мы с Игорем поменялись местами. Я предлагаю ему остановиться с этой целью на ближайшей оборудованной стоянке. Ему совсем не хочется расставаться с насиженным местом и, чтобы хоть как-то выразить эту мысль, он некстати интересуется, нормально ли я себя чувствую, чтобы его сменить. Сначала я попросту не верю своим ушам, а затем --  Игорь изгоняется немедленно, не дожидаясь специально оборудованной для этого стоянки. Вот теперь я начинаю чувствовать себя действительно получше.

-- закат  --

Снега на асфальте нет, однако местные колорадские прихожане едут не торопливо. Это разумно, трасса змеится в горы и зачастую видимость ограничена настолько, что фарам удается выхватить из темноты лишь ближайшие пятьдесят метров. Ехать в таких условиях по незнакомой дороге не очень комфортно и я полагаюсь на теорему немецких автобанов: как быстро бы вы не ехали, в конце концов вас кто-нибудь обязательно обгонит. Здесь в Америке эта теорема выполняется не столь хорошо, но мне в конце концов улыбается удача -- нас опережает Ауди. Пристраиваюсь сзади метрах в ста и следую за ней словно за командорской машиной. Ехать становится заметно полегче, командор уверенно чертит между скал и пропастей фарватер, по которому уже можно катиться будто по рельсам. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Командор решает, что достаточно потрудился на первый раз, снижает скорость и правым сигналом поворота намекает -- ваш черед, господа. Что ж, это справедливо. С десяток миль мы едет в новом порядке, затем наш неизвестный, но добросовестный попутчик снова берет на себя командорские функции. Так, поочередно меняясь, мы проходим вместе миль сто, пока у нашего Понтиака не заканчивается бензин. В последний раз, перед тем как отправиться на заправку, опережаю его, чтобы попрощаться и поблагодарить Ауди по-европейски, мигнув ему аварийными огнями. Не знаю, понял ли он меня?

На заправке поеживаемся от морозного воздуха восточного Колорадо -- мы уже начали спуск со Скалистых гор, и погода здесь может быть совсем не похожа на себя же к западу от гор. Удача снова улыбается нам -- снега нет и здесь. Но дальше асфальт может оказаться прихвачен тонким слоем льда, и поэтому мы не спешим -- все равно скоро уже будем дома. Постепенно черное небо над горизонтом просветляется, подкрашенное заревом приближающегося ночного Денвера. Еще немного -- и далеко внизу под нашими ногами колорадская столица рассыпается миллионами огней желтого бутылочного стекла.

Пора возвращать машину владельцам. Мы провели вместе неделю, проехали три с половиной тысячи километров и расставаться немного грустно. В последний раз смотрю в широкие глаза ее приборной доски, обнимаю руль и обмениваюсь крепким прощальным рукопожатием с рычагом коробки передач. Шепчу слова благодарности.

            Adios, Amigo!

Ваш отзыв: 

© 1999-2001 Smirnov Outing Club
Пишите нам: info@poxod.com